ИНТЕНСИВНОСТЬ ЛЮБВИ
Любовь – это всегда трещины на льду. Попытка пробиться сквозь одиночество, которое накапливается в нас с самого рождения, подобно яду по капле. Природа любви неизменна и не зависит от объекта любви кто бы это ни был: мужчина, женщина, старик или ребенок.
Искусство любви проявляется в искусстве чувствовать.
Это способность чувствовать другого, как в танце еще до прикосновений – проявление спонтанности жизни, которая не ограничивает себя прогнозами, планами и схемами. В этом всегда будущее, пусть не то, что мы предполагаем и если есть чувство, значит не все еще произошло между нами…
Любовь – это отречение от всего, что было раньше и от себя прежнего, потому что никогда не будет прежним мое отношение к миру и к себе. В любви не так важно, сколько это продлиться, как насыщенность и пронзительная высота каждого мгновения. В противоположность одиночеству, суть которого в защищенности, любовь делает нас уязвимыми и беззащитными, но только в любви мы действительно возвращаемся в кольцо и абсолютную защищенность материнских рук, счастливое неведенье и доверчивость младенчества и детства.

Любовь – это урок беззащитности и акт познания.
Акт познания всегда двуедин, он одновременно и познание себя и познание мира. Поэтому акт любви это тоже с одной стороны акт познания себя отраженного в любви другого человека, познание своей способности чувствовать, и с другой – познание уникальности другого человека. По Виктору Франклу любовь – это "переживание" другого человека во всем его своеобразии и неповторимости.
«Существует два способа утвердить неповторимость и своеобразие собственной личности. Один способ-активный-путем реализации созидательных ценностей. Другой-пассивный. В этом случае все, что другим приходится завоевывать активными действиями, человеку предоставляется "как манна небесная". Этот путь-путь любви, или, правильнее сказать, путь быть любимым. Человек, которого любят, "не может не быть" своеобразным и неповторимым, то есть ценность его личности реализуется». [1]
Любовь, которую ты принимаешь, дает осознание собственной уникальности и неоценимую возможность познания себя отраженного в любимом человеке и познание собственных отражений. Познание мира чувств сопровождается поиском смыслов в происходящем, попыткой отыскать себя в лабиринте эмоций и размышлений об этом. Любовь, которую ты отдаешь – проявляется в стремлении к познанию и признанию уникальной значимости другого человека, его истинной сути и смыслов его жизни.
Джон Пауэлл пишет об этом, как о трех основных особенностях этой способности человека. «Любовь утверждает безусловную и уникальную значимость того, на кого она направлена. Любовь признает нужды того, на кого она направлена, и старается их удовлетворить. Любовь прощает и забывает ошибки любимого». [2] Прощение позволяет другому быть иным и быть рядом.
Трудно переоценить способность одного человека предоставить жизненное пространство другому, проложить русло для его движения, дать шанс построить свой мир для себя и для обоих. Это требует не столько смелости, сколько доверия к миру и способности хотя бы иногда забывать о себе.
«Человек, которого любят, "не может не быть" своеобразным и неповторимым, то есть ценность его личности реализуется. Любовь не заслуживают, любовь-это просто милость… Человек — если он действительно любит — в своей любви «настроен» на неповторимое и единственное духовной личности партнера» [1]

Готовность к любви проявляется в готовности к приятию другого и всего, что этот человек принесет с собой в твою жизнь, к возможному счастью и вероятной боли. Боль присутствует не только в разрыве или разлуке. Болезненным может быть неуверенность в партнере, невозможность реализовать в отношениях то, что хочется, а если отношения близки к идеальным то осознание невозможности сохранить то, что имеешь неизменным в мире, где все меняется.

Интенсивность в любви – это интенсивность жажды взаимопроникновения на ментальном, эмоциональном и физическом уровнях.
Но любовная страсть – это другое и больше похожа на игру, соблазн, «внеструктурную силу», о которой Жан Бондрийяр пишет как о том, что требует не уравновешивающей реакции, но превосходящей, чрезмерной отдачи и повышения ставок. «Игра без лимита ставок не может быть сыграна рационально, но только агонально (не расчетливо, а в режиме риска, смертельно опасного состязания), то есть становится игрой в наиболее чистом ее состязательном виде, и итогом такой игры может стать только агония. Если рациональные последовательности (слов, ситуаций, действий, и т.д.) могут развиваться и претерпевать кризисы, то отношения элементов в «соблазнительных сериях» подчиняется иной логике, своего рода логике лавины.

Интенсивности в любви или слишком или не хватает, но ее никогда не бывает достаточно. Это похоже на маятник, который раскачивается все сильнее и сильнее и предельные точки его амплитуды это эйфория счастья, ощущение полноты жизни, полет с одной стороны и агония, пустота, падение с другой.
Агония любви – это всегда смерть смыслов. Отсутствие смысла продолжение жизни может стать поводом к ее прекращению. Любовь – это поиск смысла жизни в другом человеке, ради продолжения собственной. Впрочем, многие людей ищут смысл жизни в других, ищут и находят.
О том, что любовь и долг перед любимым человеком может быть смыслом продолжения жизни пишет Виктор Франкл в книге «Психотерапия на практике»: «В подтверждение этого приведу рассказ бывшего узника концентрационного лагеря о своих переживаниях: «Нам всем в лагере — моим товарищам и мне — было ясно: в этом мире нет счастья, которое когда-либо в будущем могло бы искупить то, что нам пришлось испытать во время нашего заключения. Если бы мы задавали себе вопрос, что является для нас большим несчастьем: умереть или продолжать жить, то мы бы выбрали одно: лечь на колючую проволоку, т. е. покончить жизнь самоубийством.
Если люди этого не делали, то только из-за глубокого чувства некоего долга. Что касается меня, то я был обязан остаться в живых ради моей матери. Мы любили друг друга больше всего на свете. Таким образом, моя жизнь имела смысл — несмотря ни на что». [3]

О взаимной любви
Любовь взаимная невозможна без осознания ответственности за другого. Она подводит к осознанию того, что за тобой Род и за мной Род, а я вдруг становлюсь частью тебя, а ты частью меня, и нам остается пережить это как внезапное счастье или переболеть ею.
Взаимная любовь – это приятие другого как самого себя и даже больше. Она похожа на кокон, в котором двое – единое целое из двух половинок, совершенны и защищены. Это отражение друг друга, когда неясно, где твои чувства, а где мои и в этом сила и хрупкость отношений. Подобно живому существу, она требует бережного отношения к себе. Сохранение чистоты отношений еще один из видов искусства любви и диалога.
«Диалог для любви – то же самое, что кровь для тела. Когда поток крови останавливается, тело умирает. Когда диалог останавливается, любовь угасает…Но диалог может восстановить и угасшую связь. В этом и состоит настоящее чудо диалога». Риуэлл Хоу "Чудо диалога"
Люди меняются и если рассматривать жизнь, как процесс изменений, то в диалоге происходит сонастройка партнеров, постоянная коррекция отношений. Орфей потерял Эвридику не потому, что оглянулся, а потому, что не узнал ее изменившуюся…
«Когда мы говорим и слушаем в процессе диалога, каждый из нас по-своему движется навстречу другому. Диалог по своему существу имеет центр в другом, в партнере. Диалог, этот по существу акт чистой любви, и есть тем секретом, который позволяет сохранить любовь, устоять в ней». [2]
Об интенсивности взаимной любви или интенсивности отношений следует говорить иначе, чем об интенсивности любви безответной.

Безответная любовь

В любви нередко мечты становятся реальность, а реальность сном. "В нашем распоряжении только "фатальная стратегия" перехода на сторону объекта-вхождение в игру по его правилам. Объект должен нас совратить, а мы должны отдаться объекту", - так Бондрийяр пишет о стратегии "женскости", которая по его мнению состоит в, том, чтобы "полагать себя судьбой другого". [3] Мы уходим в иные миры, когда нельзя пережить любовь в этом мире. Она сама целый мир, в котором можно жить и умереть. Безответная любовь похожа на «падение вверх» или медленное погружение во тьму подводных глубин. Для того, чтобы выйти из нее на поверхность достаточно желания, протеста, гнева, стремления к свободе и возрождению собственных смыслов, но чтобы достичь этого иногда нужно достичь дна бездны. К счастью в мир любви можно погрузиться, уйти, ускользнуть, но в нем нельзя остаться. В этом ускользании тоже есть своя тайна.
"Очарование "совращения" и бессмысленности аннулирует метафизический "принцип Добра". Фатальная стратегия следует "принципу Зла", который находится вне логики стоимости и исключает позицию и категории субъекта - причинность, время, пространство, целеполагание. Это тоже порядок, но "катастрофический порядок"… Всякий смысл существует благодаря этическому усилию противостоять очарованию», – утверждает философ. [3]
Бондрийяр традиционно относит структуру, целеполагание, добро к мужским стратегиям, а хаос, обольщение и зло к женским, но на самом деле и стратегии порядка и обольщение хаоса являются только средством и каждый в отношениях имеет выбор: направить свои силы и свою магию в сторону света и жизни или к небытию.

О разнице и сходстве

Женщина нечиста для недостаточно мужественных и опасная для дураков. Она действительно ближе к земле, к хаосу и волшебству. К тому же она самодостаточна и не требует подтверждения собственной значимости. Женщина может терпеть унижение годами и десятилетиями, там где мужчина, которому хвалы и победы требуются чуть ли не ежедневно, не выдержит и недели. Но если закончится это почти божественное терпение то действие будет необратимым. Мужчине для самоуважения нужно покорять вершины, необходимы внимание и поддержка. Без этого он не может жить, дышать полной грудью. Женщине не требуется подтверждения ценности собственной жизни, она может быть уважаемой или презираемой, а затем сбросить это как старую одежду и идти дальше, но именно уважение и признательность близкого человека дает силы и смысл, чтобы снова и снова посвятить себя другому, и при этом оставаться при свете дня. Бездна неведомого зовет ее – то вбирая в себя весь мир, то становясь небольшой трещиной, которая проходит через ее сердце. И когда звучит зов бездны женщина не принадлежит мужчине, выскальзывая из его рук душой и телом, и не принадлежит себе.
Когда Бог погрузился в бездну чтобы создать из нее мир – разве это ли не требовало мужества? Пропасть небытия была безграничной и не было в ней ни конца ни края, ни света ни тьмы, но ее способность к зачатию была адекватная его способности созидать. Именно оттуда, из бездны небытия, пара может «добыть» дитя.
«Кроме счастья быть любимым и восторга для того, кто любит, в любовь входит еще и третий фактор: чудо любви. Потому что благодаря любви свершается непостижимое-в жизнь входит новый человек, сам по себе уже полный таинства своеобразия и неповторимости: ребенок!» [1]
Любовь единственное, что способно удержать двоих на почти невидимой паутинке способности к созиданию, чтобы нырнуть в пропасть и возвратиться оттуда с драгоценной добычей. Дитя способно заслонить собой весь мир, сузить его до размеров колыбели, или колыбель вдруг становится огромной, как Вселенная. И женщина находит себе забаву – качать свое дитя, свой мир, свою в плоть и кровь переплавленную любовь и нежность.

Цвет и символ любви

Сердце – символ любви, обычно изображается красным. Алый, малиновый у современного человека ассоциируется с любовью и страстью, но так было не всегда.
В Софиевском соборе в Киеве на иконе «Св. Софии Премудрости Божьей» XVIII века на ступенях восхождения к божественной славе через любовь, чистоту, смирение и благость, ступень любви по канонам византийской иконописи того времени зеленого цвета. Любовь здесь вовсе не страсть, а рост, возрождение и порождение «взращивание» жизни.


Дар дается в открытые ладони

Любовь дается как милость, невозможно заслужить ее или настоять на том, чтобы один человек любил другого. Но нет спасения и защиты от нежности, от трепетного уважения к пространству любимого человека. Если хотя бы один способен испытать это, а другой отразить – любовь становится неизбежной.
Сложно осознать чувства единого андрогинного существа, которое высочайший миг наслаждения разрывает пополам, разбрасывая по обочинам одиночества, обращая полноту в пустоту, или ловушку – от “всего” к “ничему”. Лишь нежность мужчины к женщине, будто милость победителя к побежденной, помогут пережить этот миг и возродиться для нового дня и новой ночи вместе.
«Настоящая любовь всегда сохраняет свою продолжительность во времени. …Сексуальное влечение является преходящим; также и то душевное состояние, которое мы назвали влюбленностью, обычно длится недолго. Духовный же акт, в котором мы воспринимаем духовную личность партнера интенционально, не имеет границ во времени. Любовь — интенциональный акт… и не имеет ограничений во времени. То, что в ней интендируется, — это самость другого человека, которая независима, как всякая самость, от существования».[1]
В любви, как перед лицом Бога, невозможно оставаться никем, здесь каждый обретает свое лицо и свое имя.


Любовь существует вне времени
Известно, что влюбленные часов не наблюдают. Время любви течет иначе и непохоже на другое время жизни. Часы рядом с любимым пролетают как минуты, а минуты расставания тянутся бесконечно. Невозможно объяснить влюбленному, что его любовь когда-нибудь закончится, даже если он ранен безнадежной страстью. Невозможно осознать потерю любимого человека, и даже вечная разлука не становиться препятствием для духовного общения с ним. Поэтому любовь сильнее смерти.
"Но я не знал, жива ли все еще моя мать. Все время, пока я находился в лагере, мы не имели никаких сведений друг о друге. Затем внезапно меня осенила мысль, что, когда, как я часто это делал, я вел воображаемые диалоги с матерью, тот факт, что я даже не знал, жива ли она, едва ли являлся помехой для меня!" То есть этот человек так и не знал, существует ли физически человек, которого он так любит, и тем не менее это так мало влияло на его чувства к матери, что он совершенно случайно столкнулся с вопросом: "Жива ли она?" Причем это не явилось для него камнем преткновения. Любовь так мало направлена на тело любимого, что она легко может пережить его смерть, может существовать в сердце того, кто любит, до тех пор, пока не умрет он сам». [1]
Любовь – это близость, которая никогда не прекращается. Она существует в вечности, вне линейного времени, вне обыденности и повседневности. Она создает собственное пространство – пространство любви. Таким образом интенсивность любви равносильна интенсивности жажды и желания жить, а интенсивность стремление к ней равна стремлению к познанию. Она дает текучесть жизни и в ней возможны боль и страдание, но полнота жизни без любви невозможна.

Литература:
1. Франкл В.Э. Человек в поисках смыслов – Москва, Прогресс, 1990 г.
2. Джон Пауэлл «Как устоять в любви» перевод Александра Борисова (М.: "Лига-Фолиант", 1993), исправленный Владимиром Данченко (К.: PsyLib, 2001).
3. Жак Бондрийяр «Соблазн», De la Seduction, 1979.
4. Франкл В.Э. Психотерапия на практике – Спб: Речь, 2000в.